Марка Van Cleef & Arpels стоит особняком в Richemont Group. Как и Cartier, она является флагманом и не подлежит прямому управлению группы, в частности ее директора Жерома Ламберта (Jérôme Lambert). Николя Бос, CEO Van Cleef & Arpels, управляет и операционным, и художественным менеджментом марки. Вот уже много лет ювелирный бизнес отличает исключительная успешность, тогда как часовой бизнес в Richemont за последние три года пострадал от кризиса в Китае. Более того, стабильность в менеджменте марки выделяется на фоне постоянной реструктуризации в группе.

Основанная в 1906 году и приобретенная Richemont Group в 1999-м, парижская компания давно специализируется на нишевом рынке, создавая поэтические усложнения, в основном для женщин. Марка продает свои ювелирные украшения и часы только в собственных бутиках, которых насчитывается уже более 120. Согласно оценке банка Vontobel, оборот Van Cleef & Arpels достигает миллиарда швейцарских франков, что ставит компанию на второе место по прибыльности после Cartier.

Lady Arpels Planetarium

Самой успешной коллекцией марки можно назвать Alhambra. Однако звездой на последней часовой выставке SIHH были, конечно, часы Lady Arpels Planetarium, созданные совместно с независимой часовой маркой Christiaan van der Klaauw. И это еще одна деталь, отличающая компанию от других, входящих в группу Richemont, которые очень неохотно раскрывают имена своих партнеров. Будь то van der Klaauw, Jean-Marc Wiederrecht или François Junod, Van Cleef & Arpels не делает тайны из их сотрудничества – хотя то же самое нельзя сказать о его результатах для бизнеса!

«Более чем столетие компания воплощала свое видение в ювелирных изделиях, с огромной долей креативного дизайна. Ювелирное искусство дало нам возможность изучить огромное количество выразительных средств, таких, как природа, танец, поэзия и театр. Из этих областей мы заимствовали философию, которая отражала наши ценности, фокусировалась на позитивном, например, детство, наивность, невинность. Сегодня это относится и к нашим ювелирным изделиям, и к часам», – спокойно резюмирует Николя Бос. Представляем интервью с Europa Star.

Множество ювелирных компаний пытались закрепиться в часовом деле, однако не удержались или поддерживают этот бизнес по минимуму. Как вам удалось как ювелиру так долго оставаться в часовом бизнесе?

Часовое искусство все еще остается довольно техничным, это типично мужской мир. Здесь на первом месте инженеры. Наше видение времени было довольно необычным. Оно более нарративно, более женственно, приспособлено к ритмам природы, а не к измерительным приборам, из которых самым совершенным примером является хронограф. Наши коллеги уже делают все это, и на отлично!

Посредством роскошных ювелирных изделий мы развивали философию, которая находила поэтический потенциал в автоматических механизмах и усложнениях. Часовое искусство для ювелирного мира означает то же, что кинематограф для фотографии: оно все оживляет! Наше видение очень простое: мы не начинаем с технической или механической стороны, но с нарратива. Например, мы беззастенчиво демонстрируем скрытую часть автомата. Это поэзия, а не ограничение.

«Часовое искусство для ювелирного мира означает то же, что кинематограф для фотографии: оно все приводит в движение!»

Марки в составе Richemont Group с недавнего времени вертикально интегрированы в производство. Однако в вашем случае часовой бизнес устроен иначе, и вы заключаете многочисленные партнерские соглашения с другими компаниями.

Вы правы, поскольку у нас исключительно ювелирная специализация, мы не систематично внедряем новые часовые технологии. Вместо того мы собираем самых компетентных игроков в мире часового искусства и даем им возможность воплотить идеи с нашими парижскими ювелирами. Главная задача – создавать прекрасные корпуса вокруг потрясающих механизмов.

Действительно Van Cleef & Arpels раньше часто сотрудничала с другими марками в производстве часов, например, с Universal. Наша компания всегда в поиске лучших калибров, поэтому выбирала марки, искушенные в их производстве. Также это объясняет нашу философию в продвижении часовые компании, сотрудничающие с нами, будь то другие марки, как Jaeger-LeCoultre или Piaget, или независимые производители, как Jean-Marc Wiedderrecht. Для наших клиентов это звучит солидно.

Lady Arpels Jour Féerique

С другой стороны, вы на 100% вертикально интегрированы в вопросе дистрибуции, поскольку решили продавать исключительно через свои бутики. Не могут ли партнеры-ретейлеры в регионах стать посредниками между вами и коллекционерами?

Мы сделали такой стратегический выбор, поскольку наша часовая продукция является частью и продолжением нашего ювелирного предложения. Кроме того, наши часы являются достаточно специфичным продуктом, который не так просто объяснить клиенту. Мы все еще остаемся нетипичной маркой. Так, например, мы ставили интересный эксперимент в парижском бутике Chronopassion. Проект был более сфокусирован на технических аспектах модели, на не на нас, однако в итоге клиенты пришли к нам покупать часы… Я не думаю, что наш модельный ряд часов настолько типичен для обычных «распродаж» и «оптовых закупок».

Midnight heure d’ici & heure d’ailleurs

Какие результаты вы получили от участия в последней выставке SIHH?

Часовая выставка этого года была ни безусловно оптимистичной, ни пессимистичной. Как мы и предполагали, мы получили прибыль от продажи ювелирной продукции, кроме того, мы не пострадали по сравнению с остальными марками от причуд оптовых закупок. Нас не коснулись раздражающие последствия каталогизации и распродаж.

Что я вижу – так это возрождение спроса в Азии. Япония восстанавливается. Американский рынок сохраняет привлекательность для тех марок, что уже прочно стоят на ногах. С другой стороны, Европа ослабла из-за проблем с безопасностью и сильного евро. Падение туристического потока привело к замедлению бизнеса в европейских странах.

Мы видим процветание поэтических, женственных, «органических» усложнений на часовом рынке. Вы уже открыли для себя новые возможности?

Это плата за успех! До того как мы вышли на рынок, женские усложнения были недостаточно оцененной сферой часового искусства. Мы разработали оригинальные эстетические коды. Однако мы разбудили аппетит у других игроков.

Сегодня мы видим продукцию, чрезвычайно похожую на наш дизайн, наши цветы, наши бабочки. ОК, у нас нет монополии на бабочек… Однако одним из вызовов, стоящим перед нами, остается борьба с процветающими копиями. Когда дело заходит слишком далеко, мы подаем в суд на подделки и копии.

«Одна из наших постоянных проблем – огромное количество подделок. Мы подаем в суд за контрафакт и копии».

Конкуренция становится все жарче на ювелирном рынке, где нет такой устойчивой структуры, как в часовом производстве.

Ювелирный рынок продолжает расти. Двадцать лет назад только 5% ювелирных изделий маркировались логотипами международных брендов. Сегодня брендовая ювелирная продукция составляет 15-20%, однако она никогда не будет задавать погоду на всем рынке.

Еще одна тема на устах у всех – это «кастомизация». Каков уровень кастомизации или даже индивидуального изготовления у Van Cleef & Arpels?

Мы предлагаем нашим клиентам множество вариантов ювелирной кастомизации наших часовых моделей, кроме того, мы также предлагаем разные модификации циферблата в наших мастерских эмальеров. Так, например, в модели часов Pont des Amoureux мы можем изменить декор и стрелки. И даже бывают случаи, что модифицируем механизм. Индивидуальные заказы играют большую роль в нашем бизнесе, однако этот процент стабилен. Клиенты доверяют нам, в том числе и нашему художественному вкусу, и далеко не всегда хотят принимать участие в создании нового дизайна.