Янек Делешкевич (Janek Deleskiewicz), арт-директор Jaeger-LeCoultre

Europa Star: Почему презентация в Киеве проходит именно сейчас — ведь Reverso a á Eclipses, как и калибр для Master Minute Repeater Venus, были презентованы достаточно давно?
Янек Делешкевич: Да, мы их сделали пару лет назад. Но мы — не представители модной индустрии и не работаем с сегодня на завтра. Сейчас мы трудимся над проектами, которые будут представлены через три, четыре, десять лет. К примеру, Reverso à Éclipses были презентованы в 2006 году к 75-летнему юбилею коллекции. А годовой юбилей киевского бутика Jaeger-LeCoultre — хороший повод представить эти модели в Украине.

ES: Как появилась идея создания “занавеса” в Reverso à Éclipses? Почему именно часы с секретом стали юбилейной моделью?
ЯД: Нам хотелось сделать часы, циферблат которых открывался бы с помощью своеобразных шторок, цепной механизм которых придумал старейший наш мастер, Даниэль Вильд, он работает в компании уже 40 лет. Потом мы задумались над тем, что должно скрываться за этими шторками. Сначала мы хотели сделать часы скелетонизированными, но потом подумали, что надо еще поднять ценность этих часов с уникальным механизмом. И поняли, что наша техника эмалевой росписи как раз подходит для этого.
Эти идеи появились задолго до юбилея коллекции, и мы просто воспользовались датой, чтобы громко заявить о наших находках. Это важно, ведь Reverso — основа основ Jaeger-LeCoultre, наша визитная карточка, часовой must have. Это линейка, которая не имеет аналогов в плане широты аудитории как по возрасту, так и по состоятельности: у нас есть базовые стальные модели, которые стоят в десятки раз меньше, чем самые сложные Reverso, представленные в Киеве.

ES: Какие техники вы используете при создании эмалевых миниатюр?
ЯД: Компания создает эмалевые часы с конца XIX века и применяет сразу три техники нанесения эмали. Это champleve, выемчатая эмаль, и два вида техники grand feu, одна из них применяется при работе с монохромными циферблатами, а другая — как живопись, когда эмалями разных цветов рисуется миниатюра, и после нанесения каждого цвета проводится обжиг при высокой температуре. В этом состоит главная сложность, ведь если цвет поведет себя неправильно, то всю работу надо начинать заново. Кроме того, есть материалы, которые мы не можем использовать. Мы обязаны делать золотые часы — желтое золото лучше взаимодействует с эмалями. Также мы не можем менять форму механизма или заменить его другим: в этом случае толщина корпуса возрастет за счет добавления слоев эмали, и человеку будет неудобно носить часы. Ну, априори мы можем все сделать, у нас исчезли ограничения после того, как мы сделали Reverso Triptique.


Master Minute Repetear VENUS, Reverso à Éclipses ”GRAND TRAVELERS”, Reverso à Éclipses ”GRAND TRAVELERS” CONSTANTINOPLE

ES: Какие правила определяют облик ваших часов?
ЯД: Мы активно работаем над механизмами, особенно когда это новый калибр, почти всегда мы участвуем в дизайне мостов, в расчете соотношения элементов. Технически мы можем изменить лицо механизма, но не можем менять его функции, чтобы не нарушалась эстетика часов. Например, платина закрывает почти все, и только последняя четверть открывает балансовое колесо. Но мы можем открывать другие части, показывать мосты. Это даже занимательно — в этом есть элемент игры.

ES: Как влияет функциональное наполнение модели на ее дизайн? ЯД: Дизайн механизма напрямую связан с его функциями. Например, в часах Duometre a Chronographe есть золотые стрелки, показывающие функции основного механизма, и есть синие стрелки хронографа. При этом золотые стрелки находятся на одной стороне циферблата, а синие — на другой. Если мы посмотрим на часы с противоположной стороны — баррель, связанный с основным механизмом часов, находится на той же стороне, что и золотые стрелки на циферблате. И соответственно, с другой стороны — заводной барабан и стрелки хронографа. Разделение функций иллюстрируется их дизайном.

ES: Скажите, какова степень вашей креативной свободы и где она заканчивается?
ЯД: Дизайнер — это актер на сцене. Каждый раз, создавая часы, я ставлю себя на место конечного потребителя. Часы — как поэма, процесс создания разворачивается подобно сюжету, и здесь важно мнение людей, которые их носят. Традиции же только подогревают наше творчество. Часы Jaeger-LeCoultre дают мне возможность общаться с разными людьми: с игроками в поло, гонщиками, дайверами. И для каждого у нас есть соответствующие часы. Часы — связующее звено между совершенно разными людьми. И это самое интересное в нашей профессии.

ES: Кроме часов, какие объекты вы еще создавали?
ЯД: Я занимался дизайном разных объектов. Работал в парижском бюро, которое разрабатывало дизайн знаменитых поездов TGV, рисовал выставочные стенды для музея Помпиду, работал как дизайнер в Citroеn. Я постоянно рисовал, и рисую до сих пор, каждый раз делаю наброски карандашом. Сейчас у меня есть идеи в музыке, живописи. Кроме того, я бы очень хотел заняться сервировкой стола в рамках течения world design, когда из различных национальных стилей собирается одна цельная картина.

ES: Что вы можете сказать о работе Марка Ньюсона для Jaeger-LeCoultre?
ЯД: Впервые встретившись, мы спросили, какими Марк видит настольные часы. Первая идея, которая ему пришла в голову — это бутылка, внутри которой “плавает” механизм. Это очень интересно, потому что механизм часов Atmos — единственный в мире, и никто не делает сейчас новые настольные часы, кроме нас. А они уже давно превратились в дизайнерский объект.

ES: Какие премьеры вы приготовили к предстоящему Женевскому часовому салону?
ЯД: Новая коллекция будет интересной, и будут вещи, которые вас удивят даже после осенних премьер. Это будут не промежуточные, а совершенно новые модели — очень сложные и необычные. Осталось не так долго, и очень скоро вы все это увидите.



Источник: журнал Europa Star октябрь-декабрь 2009