Книга Доминика Флешона “Покорение времени” представляет собой объемный труд, посвященный непростому пути развития явления, в наши дни известного как “время”, а также эволюции инструментов, применявшихся для измерения различных его интерпретаций. На ее 500 страницах с роскошными иллюстрациями раскрывается вся история искусства измерения времени.

Все началось с наших далеких предков, охотников и собирателей периода палеолита, которым было достаточно отмечать каждый день зарубкой на кости, как показывают найденные фрагменты тех самых костей, возраст которых достигает 20 тыс. лет. Однако после неолитической революции, породившей сельское хозяйство, измерение времени приобрело иной смысл. Древним фермерам нужно было рассчитывать смену сезонов, чтобы сажать и убирать урожай. Достаточно взглянуть на гигантские монолиты — Стоунхендж в Англии и Ньюгрейндж в Ирландии, чтобы понять, с какой ответственностью наши предки подходили к вопросу определения точек солнцестояния.

Календари и первые попытки измерения времени

На смену первобытной эпохе пришел древний мир, принесший с собой письменность. Вместе с письменностью появились и первые календари. В третьем тысячелетии до н. э. жители Месопотамии уже пользовались календарем, основанным на движении солнца, смене сезонов и лунных фазах. Спустя две тысячи лет жители Вавилона изобрели собственный календарь, лунные месяцы которого практически соответствовали солнечному году, состоявшему из 365,2469 дней. Этот календарь в дальнейшем был принят иудеями, арабами и христианами.

Поскольку начало и конец дня определялись по солнцу, первым устройством для определения времени стали солнечные часы. На солнце тень от указателя падала на специальную шкалу. Начиная с XVI века до н. э. альтернативой солнечным часам в ночное время или в пасмурную погоду служила изобретенная египтянами клепсидра (водяные часы). В клепсидру, представлявшую собой сосуд с нанесенной на его внутреннюю часть шкалой, заливалась вода, которая постепенно вытекала сквозь в отверстие на дне, открывая шкалу и показывая время.

Основание Афин в 800 г. до н. э. положило начало эпохе просвещения и открытий. Древние греки даже изготовили устройство с зубчатой передачей, открывшее свои секреты лишь в 2000 году после обработки специальным сканером. Таким образом, механическая теория работы часов на то время уже существовала, однако должно было пройти еще две тысячи лет, прежде чем появилась движущая сила для приведения ее в действие.

Римляне долгое время не могли определиться с календарем, пока Юлий Цезарь не предложил самым светлым умам своей империи разработать календарь. Получившийся в результате юлианский календарь на шаг приблизился к знакомой нам системе — год, начинавшийся 1 января, насчитывал 365 дней плюс один дополнительный, добавлявшийся каждые четыре года. Римлянам мы обязаны и существованием семидневной недели, они же провозгласили воскресенье днем отдыха от труда и забот.

Следующее значительное изобретение в области измерения времени, астролябия, появилось лишь в XII веке благодаря исламским ученым. При помощи астролябии можно было получить изображение “реального” положения небесных светил, а также, используя положение звезд, измерить угол высоты звезды над горизонтом и определить широту.

Астролябия использовалась для определения местоположения, а также широты и времени, по солнцу, луне, планетам и звездам.

Часы из Солсберийского собора в Англии 1386 года считаются старейшими из дошедших до наших дней часов.

Первые механические часы

Мы не знаем ни места появления, ни имени создателя первых механических часов. Однако первые варианты спуска — “недостающего звена”, необходимого для регулирования ходового колеса, приводимого в действие гирями и приводящего в движение зубчатую передачу — появились в начале XIV века. Старейшим работающим часовым механизмом в мире являются часы Солсберийского собора в Англии, созданные в 1386 году. Первый известный нам спуск представлял собой шпиндельный ход, в котором роль шпинделя выполнял рычаг с двумя палетами. Он приводился в действие коронным колесом и, в свою очередь, посылал импульс на балансовое колесо (а позже маятник), заставляя его совершать колебания.

К концу XV века стали появляться первые миниатюрные часы, которые, как правило, носили на цепочке вокруг шеи. Однако настоящее рождение механических часов состоялось с появлением маятника, изобретенного Галилеем и усовершенствованного голландским ученым Кристианом Гюйгенсом в 1656 году. Использование маятника положительно отразилось на точности часов — теперь отклонения хода составляли не 15 минут в сутки, как раньше, а всего 10-15 секунд.

Вопрос долготы

Покорение времени играло решающую роль в господстве человека над океанами. В какой-то момент стало ясно, что хозяином морей станет тот, кто первым решит “проблему долготы”. Долгота служила для визуального определения местонахождения судна у берега, однако расчет долготы только по компасу без помощи солнца, звезд и луны оставлял желать лучшего, поскольку малейшая ошибка зачастую заканчивалась кораблекрушением. Решением проблемы должен был стать способ определения точного времени в открытом море — мореплаватели могли бы сравнить его с местным полднем и таким образом определить долготу.

Чтобы обеспечить господство Франции на море, король Людовик XIV решил заручиться поддержкой Кристиана Гюйгенса и привлечь его к поискам решения проблемы. На то время Гюйгенс уже научился изготовлять специальные часы для навигации, однако его маятниковые часы были слишком ненадежным инструментом для точного определения долготы, поскольку корабельная качка серьезно отражалась на их точности. В качестве решения он изобрел балансовый регулятор со спиральной пружиной, с тех пор составляющий основу всех механических часов.

В 1714 году английским парламентом был издан “Акт о долготе”, обещающий награду в 20 тыс. фунтов стерлингов тому, кто предложит способ вычисления долготы с точностью до половины градуса. Одним из претендентов на приз стал Джереми Такер, предложивший часы, помещенные под вакуумный колпак. “Хронометр”, так назвал свое изобретение Такер, к сожалению, оказался недостаточно точным, а вот термин прижился.

Часам Такера не доставало устойчивости к перепадам температур. Эту проблему удалось решить изобретателю и часовщику Джону Харрисону, представившему серию морских хронометров, последний из которых — карманная модель Н4 в крупном корпусе, показал рекордную точность 0,834 секунды в сутки во время пробного плавания из Плимута на Барбадос. Этот результат намного превысил первоначальное требование к точности — три секунды в сутки — для определения долготы с точностью до 0,5 градуса, установленное “Актом о долготе”.

Магнитный циферблат для определения широты, установленный на компасе. Использовался до изобретения в XVIII веке морских хронометров.

Карманные часы, созданные Longines для румынской железной дороги в конце XIX века.

Рождение часовой индустрии

С решением проблемы определения долготы великие мастера того времени сосредоточились на вопросах миниатюризации, упрощения и дальнейшего улучшения механических калибров часов. Одним из самых плодотворных новаторов в области часовой механики стал Авраам-Луи Бреге. Среди его многочисленных изобретений выделяются “вечные” часы с автоподзаводом (1780 г.), вечный календарь (1795 г.) и турбийон (1801 г.), подготовившие часовую отрасль к промышленной революции.

С наступлением промышленной эры часовое ремесло переселилось из тесных “кабинетов” женевских часовщиков на большие фабрики с автоматизированным производством. Ключевую роль в этом переходе сыграл некий Фредерик Жапи, обучавшийся премудростям часового мастерства в швейцарском городе Ле-Локль у самого Жан-Жака Перле. Жапи открыл собственное дело неподалеку, по ту сторону границы во французском городке Бокур. Он занялся массовым производством механизмов-заготовок по невиданно низким ценам. К 1801 году Жапи буквально наводнил рынок сотней тысяч своих механизмов. Швейцарские часовщики не могли сидеть сложа руки и открыли собственную фабрику в городке Фонтэнмелон в кантоне Невшатель.

Введение промышленного производства только ускорило прогресс — в 1821 году появляется хронограф. Французский королевский часовщик Николя Рьессек изобрел устройство в виде двух вращающихся дисков для хронометража проводившихся в Париже скачек. Введенный позднее карманный хронограф стал незаменимым помощником врачей (для измерения пульса), солдат (для определения дальности стрельбы) и инженеров (для измерения скорости).

В 1884 году человечество продвинулось еще на шаг: делегаты Международной меридиальной конференции в Вашингтоне объявили Гринвичский меридиан нулевым меридианом. Таким образом, был официально признан ориентир, который использовался мореплавателями из разных стран со времен пятого английского Королевского астронома Невила Маскелайна, опубликовавшего в 1767 году свой первый астрономический ежегодник “Морской альманах”, где Гринвичский меридиан указывался в качестве нулевого. На конференции также было принято решение поделить мир на 24 часовых зоны, действующие и по сей день.

Артиллерийские карманные часы с двойным циферблатом с функциями курвиметра и компаса (1914 год, автор неизвестен).

Карманный хронограф Dunhill (ок. 1910 г.) с функцией измерения скорости от 15 до 200 км/ч.

От кризиса к светлому будущему

Начало ХХ столетия ознаменовалось рождением наручных часов. Их появление не только открыло новые горизонты для миниатюризации, но и указало на новые возможности их профессионального применения водолазами, пилотами, игроками в поло и даже космонавтами. Не прошло и тридцати лет, как в швейцарской часовой отрасли грянул кризис невиданных масштабов. А причиной его стало появление первых электромеханических, а затем и кварцевых моделей. Еще через двадцать лет мир увидел первые атомные часы, самый точный из ныне существующих приборов для измерения времени.

В 70-80-х годах в часовой отрасли наступила электронная эра. Теперь часы можно было использовать как будильник, калькулятор, базу данных и даже пульт управления от телевизора. Традиционные механические часы, казалось, были на грани полного исчезновения. С появлением высокочастотных кварцевых механизмов даже получение статуса морского хронометра не гарантировало механическим часам шанса на выживание.

Как показывает история, в роли спасителя швейцарской часовой индустрии выступил Николас Хайек, противопоставивший японцам часы Swatch, чья простота, демократичная стоимость и постоянно меняющийся дизайн завоевали любовь во всем мире. Благодаря их финансовому успеху группа смогла вернуть свои позиции на рынке, став крупнейшим производителем часов. При этом предложенная Swatch альтернативная концепция интернет-времени Beat так и не прижилась. Это лишний раз доказывает огромное значение часов, минут и секунд, на измерение которых человечество потратило века.

Карманная модель с универсальными часами (для дневного и ночного времени) от Cartier (1940 г.).

Omega Speedmaster Professional, единственные часы, побывавшие на Луне.

Роскошные модели культовых швейцарских марок, представленные в заключительной главе книги Доминика Флешона, служат доказательством неудержимого развития искусства создания механических часов. И пусть нам в целом удалось овладеть этим искусством, на часовой карте остается еще немало “белых пятен” и новых изобретений, которые смогли бы поместиться на нескольких квадратных сантиметрах часового корпуса. Революционная система спуска Résonique, недавно представленная De Bethune (см. статью Пьера Мейяра “Юрта и уравнение”) и интригующие часы с гидромеханизмом от HYT, премьера которых состоится на BaselWorld — вот лишь два примера направлений поисков в стремлении сделать каждую секунду на земле незабываемой.

The Mastery of Time — английская версия книги La Conquete du Temps Доминика Флешона (издательство Flammarion).

(www.editions.flammarion.com). Цена: 75 евро.

Источник: журнал Europa Star февраль-март 2012