Chanel, Hermès и Louis Vuitton. Что общего у этих марок? Ни одна из них не уходит корнями в часовое дело. Chanel пришла к нам из мира Высокой моды, Hermès начинала с изготовления сбруи и кожаных изделий, а Louis Vuitton с дорожных сумок. Впрочем, все трое преуспели по части расширения спектра своей деятельности, добавив в него занятия, не имевшие никакого отношения к их изначальной специализации, но при этом наладив разветвленные сети дистрибуции.
И еще одно. Chanel, Hermès и Louis Vuitton мастерски приобщились к миру часов, сумев даже войти в ограниченный круг чистокровных часовых марок. Каждая делала эта по-своему: Chanel благодаря модели J12, изготовленной покойным Жаком Эллу и ставшей часовой иконой, Hermès за счет терпеливого и прогрессивного подхода к возведению часовой вертикали, позволившей бренду полноценно овладеть новыми навыками, а Louis Vuitton обязана этим единому предложению, как в товарном, так и дистрибьюторском смысле. Все три марки пребывают на грани двух миров — часового дела и индустрии моды. Каждая из них доказала, что не существует ничего нерушимого, что статус-кво можно пошатнуть, а право именоваться часовой маркой — обрести.




J12


Chanel и ее J12
J12 — это не первая модель часов, созданная Chanel, но именно она позволила этой парижской марке полноправно вступить в мир часового дела. Этим она обязана проницательности и таланту Жака Эллу. Он был “доморощенным” мастером, поскольку пришел в компанию в возрасте 18 лет, чтобы “позаботиться о проблемах вкуса”, как ему пояснил тогда его задачу Пьер Вертимер, управляющий маркой. Жак
Эллу занимался вопросами упаковки и коммуникации, пока не получил должность художественного директора. Эллу, будучи страстным почитателем всего механического и коллекционером автомобилей, часто мечтал о том, чтобы когда-нибудь “разработать паровоз”.
“Вероятно, я компенсировал это желание созданием часов, — пояснил он позже. — Как в паровых двигателях, так и в самых прекрасных моделях механических часов присутствует ярковыраженная экспрессия. Успешный результат непроизвольно оказывается эстетичным, поскольку он в большей мере обусловлен функциональным решением, а не художественным замыслом. В часах я всегда стремился достичь кульминации идеи, того, что присутствует лишь в непреходящих объектах”.
На создание и окончательную доработку модели J12 в том виде, в каком мы ее знаем сегодня, у него ушло семь лет. Ее название происходит от названия яхты регаты Americas Cup, на которой знаменитый барон Биш готовился к этому состязанию. Другой источник ее вдохновения — автомобили с их характерной формы капотами и мягкими линиями. Привнес свой вклад в модель и мир высоких технологий с его передовыми материалами. А кроме того — стиль Дома Chanel, стиль, который мадемуазель Коко определяла как чистоту линий и тяготение к сочетаниям белого и черного. В 1994 году, в самом начале работы, как пояснял Жак Эллу, “технологий, позволивших бы мне достичь желаемого результата, не существовало. Не было никакой возможности получить поверхность блестящего стойкого черного цвета, как я себе ее представлял. Я уже молчу о том, что никого в Chanel не интересовала идея создания часов, причем мужской модели”.
Гениальное решение было найдено — использование керамики, материала, незначительно уступающего своей твердостью алмазу. Керамика и прежде использовалась в производстве часов, в особенности преуспела в этом Rado, однако никогда подобным образом — с такой пластикой и грациозностью (вспомним, например, комбинацию керамики и резины) или в сочетании с бриллиантами, рубинами или же в удивляющей паре с алюминием, как в модели Superleggera.
Когда J12 была представлена публике, часовщики снисходительно усмехнулись. Они видели в модели лишь феномен моды. Впрочем, мало-помалу им пришлось смириться с фактом, что модель J12 становилась “иконой”, неотъемлемой частью истории часового дела. Позднее Chanel дерзнула пойти еще дальше, представив турбийон на мосту, выполненном из керамики, — первую модель, ознаменовавшую приобщение марки к кругу признанных часовщиков. А сегодня Chanel уже имеет свое часовое ателье в Ла-Шо-де-Фоне.




CAPE COD и CLIPPER CHRONOGRAPH


Hermès: шаг за шагом в мир часов
Hermès отличается от многих других марок индустрии моды и производителей аксессуаров своим скрупулезным подходом к обретению навыков. Этот прагматичный подход Hermès применила и для своего вторжения в часовые владения. Постепенно марка приобрела разнообразные компетенции в часовом деле.
Но все же Hermès не новичок в часовой отрасли. Еще в 1912 году компания выпускала кожаные ремешки для карманных часов. Затем, с ростом популярности наручных часов в начале 1920-х годов, Hermès начала производить и продавать ремешки для наручных часов. В 1928-м она представила свои собственные часы, в частности, знаменитую модель Ermeto, карманные часы, заводившиеся посредством ползункового механизма. С тех пор эта французская марка продолжала производить часы, в частности, совместно с Jaeger, Universal и Vacheron & Constantin. Вспомним ее потрясающую модель часов для гольфа 1928 года и модели Etrier, выпускавшиеся в 1950-х и 1960-х годах. С изобретением кварцевого механизма, Hermès создала знаменитую модель Kelly, вдохновленную формой замка, украшавшего одноименные модели ее сумок. В последующем компания активизировала производство часов: в 1981 году появилась модель Clipper, в 1987-м — модель Sellier, в 1991-м — Cape Cod (которая семью годами позднее обзавелась ремешком двойного обматывания), в 1993-м — Médor и в 1997-м — модель H-our.
В 1978 году Hermès открыла собственное часовое подразделение Montre Hermès SA в Бьенне. Постепенно это предприятие развивалось и расширялось. В 2003 году марка наладила сотрудничество с мануфактурой Vaucher, результатом которого стало появление ее первого собственного автоматического механизма, которым оснащались модели коллекции Dressage. В 2004 году специально для коллекции Dressage мануфактура Vaucher изготовила механизм с ретроградным календарем и индикатором фаз луны. “В ответ” Hermès начала поставлять кожаные ремешки для Parmigiani.
В 2006 году был предпринят еще один шаг. Hermès International инвестировала 25 млн швейцарских франков в покупку 25%-ой доли Vaucher Manufacture Fleurier. Эта инициатива имела своей целью “исключительно создание возможностей для производства собственных механизмов Hermès”, как пояснил Эммануэль Раффнер, ныне возглавляющий Montre Hermès SA. “Мы хотим создать промышленный инструмент, позволяющий нам разрабатывать собственные модели Hermès, чтобы понемногу наращивать поставки высокотехничных механизмов с максимальным уровнем завершенности для наших коллекций. Но при этом мы преследуем двойную цель — как поместить в часы Hermès отменные механизмы, так и вселить дух Hermès в эти механизмы”.
Последнее заявление многое говорит об амбициях бренда, который за прошедшие 30 лет превратился в подлинного часовщика. “Мы планируем ежегодно представлять очередное усложнение для коллекции Dressage и укреплять наши позиции, по мере того как этот подход будет внедряться всей нашей сетью, — добавляет Раффнер. — Наши аргументы должны быть восприняты клиентам. Нам придется изменить сложившееся мнение и пояснить, почему наши модели дорожают. Но вместе с тем мы хотим сохранить верность традиционным ценностям — надежности, утилитарности и долговечности нашей часовой продукции. Она — воплощение высочайшего уровня мастерства”.




TAMBOUR COLLECTION


Louis Vuitton и ее Tambour
Louis Vuitton, крупнейший в мире бренд индустрии предметов роскоши, не спешил с решением податься в часовой бизнес, к которому он, как производитель дорожных сумок и, следовательно, эксперт по части путешествий и часовых поясов, имел определенное отношение. Лишь в 2002 году эта марка представила свою часовую коллекцию Tambour, модели которой позаимствовали свои формы и названия у часов, созданных в Германии около 1530-1540 годов. Модели коллекции получились весьма характерными благодаря своей “пузатой” форме, шоколадного или черного цвета циферблатам, размашистой монограмме и желтой секундной стрелке, рождающей ассоциации с прошивкой кожаных изделий нитью, пропитанной воском. Эти элементы — лишь малая часть тех особенностей, которые отличали изделия марки от ряда ей подобных.
В 2004 году, озабоченная развитием своего часового направления, Louis Vuitton открыла часовое ателье в Ля Шо-де-Фон. Причиной такого шага было, как неоднократно заявляло руководство марки, “установление полного контроля над производством и дистрибуцией наших часов”. Спектр производственных задач ателье, штат которого насчитывает порядка 60-ти человек, включает анализ возможности технического воплощения дизайнерских идей, поступающих из головного офиса, анализ возможностей производства в промышленных масштабах, координация работы с сетью подрядчиков кантона Юра, с которыми преимущественно сотрудничает марка, контроль качества и сборка часов.
Что касается дистрибуции, то здесь Louis Vuitton избрала политику эксклюзивности, обеспечивая тем самым “исключительный уровень обслуживания”. Фактически модели Louis Vuitton предлагаются лишь в 150-ти магазинах марки, расположенных по всему миру. В этом смысле бренд выступает новатором в сравнении с другими часовыми марками, для которых собственные магазины — явление редкостное, зачастую призванное укрепить имидж.
Столь разборчивый подход к дистрибуции позволяет часовой продукции Louis Vuitton оставаться элитарной. Успех множества моделей коллекции Tambour доказывает состоятельность ключевого дизайна коллекции, позволяющего оснащать модели все более сложными механизмами. Это и автоматические будильники, часы для подводного плавания, хронографы для яхтсменов и даже восхитительный турбийон Monogram. Отделка моделей все более склоняется в сторону ювелирного дела, как в случае моделей Tambour Fleurs Précieuses Nacre и Tambour Forever.
К этой первой и далее ширящейся коллекции добавилась вторая — Speedy, лишний раз подтверждающая растущую часовую репутацию марки.


Источник: журнал Europa Star декабрь 2007 – январь 2008