Почему мы непрестанно восхищаемся механизмами? Большими и малыми. Поездами и ракетами, суперсложными компьютерами и бесхитростными заводными игрушками...
Может, все дело в самодостаточности механизма? Или в аллегорической возможности наблюдать за функционированием нас самих, функционированием идеализированным, поскольку добротно сделанный механизм работает безукоризненно, тогда как мы, люди, действуем с той или иной долей несовершенства? Впрочем, функционирование это сильно упрощено, ведь механизм действует по заранее разработанному алгоритму. Он не способен на большее. Механизм не может отклониться от выполнения задачи. Он не бросит вдруг работу, чтобы пойти погулять. Ему чужды удовольствие, радость, боль. Он изнашивается и останавливается. Конец.




Часовая машина N02 от MB&F


“Человек мне представляется… часами с шестеренками и противовесами внутри”, — заметил Декарт. В подобных “человекочасах” в роли ходовой пружины выступает мозг. И если человек сам себе всегда виделся в образе механизма, то, выходит, что он непрестанно создавал механизмы по своему подобию.
Весьма искусный механик своего времени Вокансон, провозглашенный Вольтером “бросившим вызов Прометею”, в 1739 году создал “пищеварительную” утку — “механическую утку из позолоченной меди, которая может пить, есть, крякать, плескаться в воде и переваривать пищу, словно настоящая. Благодаря ее прозрачному животу наблюдатель даже может проследить процесс пищеварения, начиная от пищевода и заканчивая сфинктером, исторгающим некую зеленоватую массу”. Ближе к нашему времени бельгийский художник Вим Делевой со своим механизмом “Клоака”, так очаровавшим ученых, преуспел по части воспроизведения пищеварительной системы. Однако сколь сложным ни был созданный им механизм, потреблявший пищу подобно человеку и воспроизводивший его же экскременты, это был “механизм в себе”, как и любой другой механизм, то есть такой, который работает сам по себе и сам для себя. А современные нанотехнологии грозят превратить нас в человекомеханизмы.
Что отличает нас, людей, от механизмов, так это то, что мы не являемся “механизмами в себе”. И если мы перестаем функционировать ради других и совместно с остальными, то превращаемся в “механизмы в себе”, — сумасшедших или преступников. Но почему тогда нас продолжают так зачаровывать механизмы, в особенности крохотные “механизмы в себе”, облаченные в золото или платину, тикающие на наших запястьях?
Все потому, что они — наши зеркальные отражения, отражения фрагментарные, гиперболизированные, искаженные, кривые, калейдоскопичные... Дело не в механизмах, а в нас самих. Той части нас, которую мы любим в наших часах.



Источник: журнал Europa Star апрель-май 2007