лавный конкурент Базеля – Женева, с ее Geneva cultural foundation. Главный офис Женевского культурного фонда расположен в городе, снискавшем международное признание за влияние в искусстве. И при этом, что странно, Baselworld не хватает фундаментального понимания мира часового производства: что механические часы стали как формой современного искусства, признанной мировой элитой, так и частью глобальной культуры, вызывающей страсть более молодого поколения.

Не то чтобы цифровой мир поставил целью уничтожить часы, переняв их основную функцию – наоборот, он сделал их более привлекательными. Instagram не превратил часы в старую и чудную штуку, но подчеркнул великолепие самых традиционных часов. Угар соцсетей сделал медленный темп часовой индустрии даже более привлекательным, как мы объяснили недавно в колонке об успехе операции марки Omega Speedy Tuesday – и этот тяжеловес покидает Baselworld…

Instagram не превратил часы в старую и чудную штуку, но возродил великолепие даже самых традиционных часов!

Лучшие продажники почти никогда не упоминают цифр. Когда вы подходите к сделке исключительно с финансовой точки зрения, чего-то не хватает. И это «что-то», возможно, называется энтузиазм. Однако на Baselworld главной проблемой для марок стала цена за квадратный метр, для ретейлеров – стоимость проживания в отелях, для журналистов – цена Bratwurst, и все это не имеет никакого отношения к страсти по поводу проекта. При этом сегодня, как никогда ранее, «эмоции» солируют в рекламе день и ночь у марок, продающих часы от Дубаи до Сингапура на десятки тысяч франков.

В Базеле финансовые разногласия взяли верх над культурными амбициями всемирной часовой выставки – до той степени, что это стало общей деструктивной одержимостью. И насколько бюджеты марок оказались распыленными между постоянно растущим инвестированием в свои собственные магазины, свои новые е-коммерс платформы и местные шоу для коллекционеров, настолько торговой выставке стало не хватать места в бюджетах часовых производителей.

Лучшие продажники почти никогда не упоминают цифр. Когда вы подходите к сделке исключительно с финансовой точки зрения, чего-то не хватает. И это «что-то» называется энтузиазм.

Будучи журналистами, мы находимся в лучшей позиции, наблюдая, как быстро изменился мир. Инвестиции в печать уже, конечно, не сравнятся с теми, что были в 1990-х. мы отмечаем эту новую реальность. И все же: золотой век журналистики еще не минул. Наоборот! В период «переваривания» этого цифрового разрушения мы наблюдаем мощное возрождение интереса к прекрасным физическим объектам, в том числе и к журналам.

То же самое и с механическими часами: в «полностью виртуальном» мире новую ценность приобретает что-то осязаемое. Мы брали интервью для наших новых веб-сайтов, и мы с нетерпением ждем наш новый выпуск! Осенью мы выложим в онлайн первую порцию оцифрованных архивов, это 50 000 страниц, на которых отражена история часового искусства. Какое же прекрасное время настало, когда можно показать во всей красе величие давних времен! Часовая культура в очень хорошей форме… и продажи от нее не отстают.

В «полностью виртуальном» мире новую ценность приобретает что-то осязаемое. Часовая культура в очень хорошей форме… и продажи от нее не отстают.

В этом и скрыта добавленная стоимость Baselworld: это человеческий ритуал, осязаемая сущность, корни которой в часовом «сезоне». Этот ивент должен стать для часового рынка тем, чем Кубок мира стал для футбола. Однако ФИФА, эта огромная машина по выкачке денег, ничего не говорит об эмоциях и поте, постоянно повышая ставки, акцентируя внимание на соперничестве между звездами. Огромный вклад этой организации в мировую футбольную культуру приносит ей впечатляющий коммерческий успех, благодаря которому она выживает в любых скандалах.

Baselworld, вместо того чтобы цепляться за свою исчезающую империю, должен был поставить культуру часового производства выше культуры цифр.

Выставка должна была стать для часовой индустрии тем, чем Кубок мира стал для футбола.

Как? Прежде всего, будучи амбициозной. Нынешний имидж выставки – быстро угасающего ивента – стал первой преградой на пути нового менеджмента к исправлению ситуации. Они только приняли бразды правления, а уже столкнулись с основным кризисом, после которого последовал исход главных экспонентов.

Выставка могла бы сфокусировать внимание на одном человеке, на которого охотятся все мировые часовые марки: на коллекционере. Стоит прекратить натравливать конечного потребителя против бизнес-клиента. Ретейлеры являются региональными экспертами, которые, выжив в последние годы драматических перемен в цепи дистрибуции, все еще находятся в здравом уме: их сильными сторонами остаются их адресные базы, их доступ к местным коллекционерам и постоянный диалог с ними.

Нынешний имидж выставки – быстро угасающего ивента – стал первой преградой на пути нового менеджмента к исправлению ситуации.

Представьте, что доходы MCH, родительской компании Baselworld, могли бы частично послужить для привлечения новых ретейлеров со всего мира для «экспириенса» – модное на сегодня словечко – с одним из своих лучших конечных потребителей.

Однажды в Базеле я представил, как, не ограничиваясь одним туром по стендам – которые действительно впечатляют – этот «экспириенс» может превратиться в главную ретроспективу исключительных произведений (Женевский музей часового искусства, закрытый уже 15 лет, мог бы предоставить несколько интересных экспонатов), интерактивный опыт в самом сердце часового механизма, панели спикеров, дискутирующих на горячие темы часовой индустрии.

Представим, что выставка превратится в формат «B to B to C», по-настоящему объединяя часовой мир. Давайте мечтать о выставке, которая не создает впечатления постоянного рекламирования крупнейших марок, до оскомины, года за годом, а обращает внимание и на независимые марки, и на субподрядчиков – именно туда, откуда исходят настоящие инновации. Итак, давайте мечтать о более «горизонтальной» выставке, в терминологии менеджерской культуры нашего времени.

Выставка должна превратиться в формат «B to B to C», по-настоящему объединяя часовой мир.

Представьте участие основных аукционных домов, ставших настоящей точкой сборки для коллекционеров часов. Дело не только в деньгах: выставка, с ее богатыми архивами, может использовать мощные культурные ресурсы, чтобы предложить что-то новое о давно минувших днях.

Не забудем и о том, что еще пару лет назад в Baselworld стояла очередь посетителей, страстно желавших принять участие в событии, организованном компанией Samsung, ничего общего с часовым производством не имеющей. А теперь представьте, что выставка инвестировала в инновационные 4D-технологии. И представила весь потенциал современных интерактивных технологий в часовом производстве. Давайте же сблизим виртуальное и физическое!

Не забудем и очередь посетителей, еще пару лет назад стоявших в Baselworld, страстно желавших принять участие в событии, организованном Samsung, компанией, далекой от часовой индустрии.

Давайте бороться за создание настоящей центральной библиотеки, в которой были бы книги о высоком часовом искусстве (здесь немного саморекламы), и это то наследие, которое так нужно сегодняшним миллениалам. Кстати: Bodmer Foundation в Женеве является прекрасным примером того, как это может быть сделано в данной области, когда сочетаются древние письмена и сверхсовременные технологии.

Давайте пригласим гостей из мира искусства, чтобы они представили свое видение часового дела. Ulysse Nardin уже представляли работы Дэмиена Херста на своем стенде на последней выставке SIHH. Организаторы Art Basel навверняка обладают достаточными ресурсами и связями для подобной инициативы!

Baselworld принадлежит MCH как финансовая единица. Однако Базельская выставка, которой более ста лет, принадлежит индустрии в целом и является частью культуры. Исчезновение выставки точно не станет позитивным сигналом, поскольку она является частью давней традиции, которая также была лучшим коммерческим аргументом нынешней индустрии. Катарсис часовой планеты не должен начинаться с разрушения унаследованных ею ритуалов…

Baselworld принадлежит MCH как финансовая единица. Однако Базельская выставка, которой более ста лет, принадлежит индустрии в целом и является частью культуры.